Верзило - Страница 7

Иллюстраций, которые бы наглядно показали, до какой степени отвыкшая от реального дела мысль русского человека привыкла молча и неподвижно присутствовать при созерцании того самого зла, об уничтожении которого эта мысль смертельно печалится, можно было бы привести несметное количество.

4

Едва я дописал последнюю строчку, как в мою комнату вошел один мой приятель. Я прочитал ему написанное, и между нами произошел такой разговор.

– Это все так, все верно, – сказал приятель, – верно и то, что русский человек подавлен и ослаблен обилием «готового», и то верно, что это готовое не всегда ему по душе; уж очень видны нам и фальшь и ложь всего этого готового-то… Верно тоже и то, что даже «дело» во имя благосостояния народа не дремлет у нас, а двигается неустанно по мере возможности… Народное дело – слово не пустое, и не только слово! Но все-таки как будто что-то не то, чего-то недостает во всем этом всякому россиянину…

– Отчего же так?

– Да оттого, мне кажется, что человеку непременно надобно знать, что должно выйти из этого? Ну хоть бы, с позволения сказать, утопию бы какую-нибудь нам представили … «Это нехорошо, это не так, это несправедливо, а вот так, мол, и справедливо и хорошо!» У европейцев, не чувствующих аппетита к старым порядкам, всегда на смену их есть фантазия о новых; всякий европеец-реформатор ответит вам на вопрос: что надо? – «Вот что!» А у вас, то есть у нас, нет! «Народ, масса, капитализм, община», а все что-то не то! Образчика, фантазии не создано по поводу того, что и как должно быть, что и как справедливо. Давайте-ка эту фантазию, образчик – проснемся! Право, проснемся!

Я бы, разумеется, ни в каком случае не решил давать этих образчиков и даже в дружеской болтовне не нашел бы удовольствия фантазировать на этот счет. Но одно совершенно случайное обстоятельство заставило меня невольно сосредоточить внимание на этом деле.

Совершенно случайно в мои руки попало одно народное современное произведение, где говорится «обо всем», и мне показалось, что в этом произведении воистину «брезжит» какой-то свет, давая возможность хотя чуть-чуть уловить очертания чего-то гармонического, справедливого и необычайно светлого.

Примечания

Печатается по последнему прижизненному изданию: Сочинения Глеба Успенского в двух томах. Том второй. Третье издание Ф. Павленкова, СПБ., 1889.

Данный рассказ представляет собою вторую часть очерка «Общие свойства «скучающей публики», опубликованного впервые в «Русской мысли», 1884, № 10. В качестве самостоятельного рассказа, с сокращением текста, стилистическими исправлениями и новым заглавием «Верзило» включен Успенским в восьмой том Сочинений (СПБ., 1886). Почти без исправлений входил в последующие Сочинения писателя.

Рукописные отрывки, сохранившиеся в архиве писателя, свидетельствуют о тщательной работе над сценкой карточной игры на пароходе.

В первой, опущенной при включении в Сочинения, части очерка Успенский дал развернутую характеристику «скучающей публики». Подобная же характеристика, но в более сжатом виде, была сделана им и во второй части «Общие свойства «скучающей публики».

Перерабатывая текст в 1886 году, Успенский оставил в своем очерке «Верзило» несколько строк, неясных для читателя в связи со сделанным ранее сокращением. Успенский писал (стр. 159) о разряде «теоретиков всевозможных сортов, видов и цвета» следующее: «Одни, благодаря средствам, расчистив вокруг себя аршина два в диаметре кучи того неопрятного хлама, которым изобилует жизнь, ищут настоящего в совершенстве личном, проповедуют «неземную несправедливость», неземные дела, доходят в последовательном развитии своих идей до вопроса о том, из какой материи шьются «тамошние пиджаки». Эти строки связаны с вычеркнутой главкой, где давалась оценка высказываний К. Н. Леонтьева и Вл. Соловьева по поводу произведения Л. Толстого «Чем люди живы» и высмеивался спор известного пропагандиста спиритизма А. Н. Аксакова с Вл. Соловьевым о церкви, которая имеется «здесь» (на земле) и «там» (на том свете) («Русь», 1884, №№ 7 и 9).

Поставив перед собой задачу показать в цикле «Скучающая публика» новые явления «эпохи безвременья», Успенский обращает внимание читателей на рост люмпен-пролетариата и вредное воздействие этого «шлющего», «мусорного народа» на крестьян, оторвавшихся от земледельческого труда.

Успенский предполагал дать в специальном очерке характеристику различных типов этой «голытьбы», подобную характеристике, данной им в очерке «Общие свойства…» разнообразным типам интеллигентной «скучающей публики». Однако это намерение не было осуществлено писателем.

Успенский упрекает интеллигенцию в теоретических, оторванных от жизни, «мечтаниях» и, ставя вопрос о том, как следует жить человеку «свято», указывает на активную практическую деятельность интеллигентов среди народа. Этому же вопросу посвящены и последующие очерки цикла.

notes

1

…Я видел эту толпу тотчас после еврейских беспорядков… – Успенский упоминает о еврейском погроме в Нижнем-Новгороде 7 июня 1884 года. С этой фразой связан был внешне очерк «Побоище» (тема – национальная рознь на юге России), введенный в цикл «Скучающая публика» в 1886 году.

2

…во время рабочего кризиса в Париже… – Имеется в виду промышленный кризис, вызвавший безработицу более 150 000 французских рабочих.

3

…я читал… и еще рассказик в «Вестнике Европы». – видимо, рассказ А. Р. Архангельской «По пути», напечатанный в «Вестнике Европы», 1884, № 2, за подписью «А. А.»